В летние месяцы пас колхозных лошадей. Во чтобы то ни стало надо было зарабатывать трудодни. Вопрос хлеба был всегда на первом месте. Эти были годы коллективизации. В то время он активно занимался авиамоделизмом, радиолюбительством, мастерил различные педальные автомобили, карусели, телефоны...Самое тяжелое наступило с окончанием десятилетки. Не было определенного решения куда пойти дальше. Еще Николай в средней школе увлекся планеризмом. И авиация для него, конечно, была первой мечтой.

С ПЕРВОЙ МИНУТЫ ВОЙНЫ...

Мечту стать военным летчиком Николай Маренин вынашивал семь лет. После успешного окончания средней школы он вместе с Николаем Стуриковым начали работать в редакции "Красная Чувашия". Здесь Николай Маренин в корне увлекся авиацией, поступил в аэроклуб. На групповой фотографии молодых чебоксарских летчиков той поры он запечатлен вместе с Женей Крутовой, Михаилом Афанасьевым, Сергеем Воробьевым, Степаном Дубровиным, Марком Семеновым, Володей Ефремовым... Они затем отличились в годы Отечественной, о них не раз писали фронтовые газеты.

Здесь Николай несколько раз встречался с одним воентехником, вернувшимся из армии, с нетерпением выслушивал его рассказы о боевых самолетах. Вскоре пройдя военную комиссию он поступил в Энгельское военно-летное истребительное училище и блестяще с отличием его закончил.

Осенью 1940 года в 165-й особый истребительный авиаполк прибыло молодое пополнение летчиков-истребителей. Среди них  и Николай Маренин, паренек из Козловки, которому шел тогда 22 год. Почти все ребята были ровестники Октября - веселые, жизнерадостные, с богатырским здоровьем. Все они имели отличную военную подготовку, полученную в классах и на аэродромах авиационных училищ. Пока им недоставало опыта применительно к боевым условиям. И летчики активно включились в летную жизнь полка, до предела насыщенную боевой учебой.

Это было почти 64 года назад. В самом начале Великой Отечественной войны. 165-й истребительный авиаполк особого назначения немедленно начал боевые действия против немецко-фашистких захватчиков. Авиационный полк базировался тогда близ границы в Западной Украине. И первый удар пришелся по аэродрому.  Волна за волной накатывалось бесчисленное множество вражеских самолетов. Горели военные объекты,  воронки перепахали взлетную полосу.

Но это не внесло смятения в ряды авиаполка. Первые минуты войны вступили в схватку с врагом отважные летчики звена Маренина - И.Хахень, Б.Лапкин, Ф.Мусатов, И.Куликов, В.Литвиненко. Это было первое боевое крещение. Результат -два сбитых бомбардировщика "Юнкерс-88" и два истребителя "Хейнкель". С тех пор его имя живет в боях. Потери полк понес немалые, но и фашистам наши самолеты нанесли ощутимый удар. Однако надо признать, что в первую пору силы были слишком неравными: находящиеся в стадии перевооружения части Красной Армии  еще не могли сдерживать натиск до зубов вооруженных гитлеровских полчищ. Немецкие летчики уже имели практический опыт ведения боевых действий при завоевании многих европейских стран.

... Звену истребителей  "ЛаГГ-3" лейтенанта Николая Маренина приказано сопровождать наши бомбардировщики. Молодой лейтенант как всегда был спокоен и смело повел своих товарищей на выполнение боевого задания. Внизу под крылом самолета лежала Украинская земля с разбросанными богатыми, красивыми хуторами, на полях качались желтоликие подсолнухи, наливались под тяжестью плодов яблони и груши. Здесь уже хозяйничали немцы. Заметив советских истребителей, немцы открыли беглый огонь из зениток. Всюду виднелись разрывы снарядов. Не обстреленным молодым летчикам становилось не по себе, но они несмотря ни на что уверенно шли по  курсу. Случай этот произошел давно и заслонен множеством новых событий, встреч, полетов, боев, но Н.Маренин часто вспоминал об этом боевом вылете.

Однажды он летел с товарищами в разведку. А в сторону расположения наших войск летели четыре бомбордировщика "Юнкерс-88" и два истребителя "Хейнкель-113". Помахав крыльями товарищу, Николай Маренин вырвался вперед и врезался в строй немецких бомбардировщиков, разбил его, а затем бросился к немецким истребителям. "Хейнкели", не приняв боя, бросились наутек. Бомбардировщики, оставшиеся без прикрытия, также повернули обратно. Шесть немецких самолетов испугались двух советских истребителей. Но это не успокаивало советских летчиков, нужно было во чтобы это ни стало не давать противнику безнаказанно уйти. На своем быстрокрылом истребителе "ЛаГГ-3" он погнался за "Хейнкелями". Немецкие летчики ожидали погони и решились  на хитрость. Один из "Хейнкелей" стал заметно отставать. Они полагали, что советский истребитель очертя голову набросится на него, и тем самым подставит себя под  удар второго немецкого самолета, незаметно заходившего со стороны солнца. Опытный летчик Н.Маренин подождал, пока подоспеет товарищ, и под его прикрытием пошел в атаку. Немецкий летчик, не ожидавший такого меневра, растерялся и решил уйти от удара. Послушный истребитель Маренина зашел "Хейнкелю" в хвост. Видя, что дело плохо, немецкий летчик с глубокого виража резко пошел в пике. Отважный летчик догнал фашиста, и резко нажал на гашетку. "Хейнкель" вспыхнул и камнем упал в землю.

С тех пор по почерку, как говорят, узнают пехотинцы шустрых маренинских истребителей.

- Раз пришли маренинцы, значит фрицы будут уничтожены, - верили красноармейцы.

Так продолжалось несколько дней. Успех операции был исключительный. Если бы можно было бы сложить разбитую технику и убитую живую силу вместе, то получилось бы огромная свалка машин, повозок и большой пребольшой штабель немецких трупов. Это был результат боевой операции  командира первой авиаэскадрильи Н.Маренина.

ВОЙНА БЕЗ ЖЕРТВ НЕ БЫВАЕТ

Но в одном из дней в эскадрилье истребителей случилось несчастье. Разведка в одной из  ближайших деревень обнаружила значительную группу танков. Чтобы спрятаться в дневное время, они схода въезжали в  крестьянские избы,  создавая своеобразную маскировку.

От эскадрильи Н.Маренина на задание вылетело звено в составе командира авиазвена В.Евстифеева, Ф. Мусатова и И.Калинина. На минимальном бреющем полете они нашли эту деревушку, и действительно обнаружили замаскированные танки.  Имея  с собой реактивные снаряды, полный пушечный заряд, советский летчики решили штурмовать танки. Вместе с домами горели танки. Но неожиданно застрочили хорошо замаскированные зенитные пулеметы. Командир авиазвена В. Евстифеев был подбит, на  возвращение никакой надежды не оставалось. Он решил сесть на "живот" на ближайшем поле. Его посадку  прикрывали летчики Мусатов и Калинин, которые хорошо видели, как из ближайших деревень немцы ринулись к  советскому истребителю.

Но не оставлять же Евстифеева на растерзание остервеневшихся фашистов... Хотя его ведомые знали характер своего командира: живым немцам не сдаться.  И тут Мусатов командует Калинину: "Прикрой меня, я сажусь". И стал заходить на посадку, конечно, неимоверно рискуя. Ведь это не самолет "ПО-2", а боевой истребитель, да еще не аэродром, а незнакомое поле с небольшим покровом снега. Немцы недалеко от самолета. А Калинин тем временем   строчил из пулеметов, что задерживало приближение немцев.

И вдруг неописуемая радость. Калинин видет, что Мусатов благополучно приземлился и подруливает к самолету Евстифеева, чтобы забрать его на свой самолет. Только бы скорее...

...Но самолет-истребитель "ЛаГГ-3" одноместный  и второго человека сажать некуда. Мгновение. Нужно в считанные минуты принимать решение. Не оставаться же двум летчикам с двумя самолетами на территории противника.

И Мусатов принимает  единственное возможное решение. Он сажает Евстифеева правой ногой себе на плечи, левую ногу опускает к себе на левую же сторону, туловище почти полностью снаружи, а голова опускалась под козырек кабины рядом с оптическим прицелом. В таком состоянии (оба согнувшись в три погибели) Мусатов дает газ и  взлетает из окружения немцев. К ним пристраивается Калинин, который зорко следит за пространством. Не дай Бог, еще в воздухе окажется какой-нибудь "Мессершмит"! Мусатов попытался убрать шасси после взлета, не не смог из-за Евстифеева дотянуться до кнопки. Так они летели не менее 100 км с выпущенными шасси.

 Почти весь полк сбежался приветствовать героев. Руки Евстифеева с трудом отняли от прицела, он застыл в мертвой схватке из опасения, что его, наполовину находящегося в страшном потоке воздуха, может сдуть. По  выходе из самолета летчики и техники полка несли Евстифеева до землянки на руках.

Немного отойдя от переживаний Евстифеев полез к себе в карман реглана, где находилась пачка денег. От этой пачки осталась только труха, а реглан из прочной хромовой кожи на спине был порван в лоскутки. Так его трепыхало в воздухе!

Вечером за ужином Евстифеев, который со слезами от радости на глазах сказал: "Мой друг Мусатов сегодня спас мою жизнь, безмерно рискуя своей жизнью. У меня нет слов, чтобы выразить ему чувство благодарности. Моя жизнь теперь, Федя, принадлежит тебе. Что хочешь, то и делай с ней. За тебя я готов отдать ее в любую минуту". В знак памяти о спасении, он снял свои часы и пристегнул их на  руку Ф. Мусатова.

 О случившемся вскоре узнал командующий специальной группы, дважды герой Советского Союза, генерал-лейтенант Г.П.Кравченко. На сборе всего истребительного авиаполка он был краток. Он сказал: "Вот так надо выручать из беды друзей!" Командующий спецгруппой представил Ф.Мусатова к присвоению звания Героя Советского Союза, а Евстифеева и Калинина к орденам Боевого Красного Знамени. Весь полк ликовал.

В один из активных дней боевых действий, в полк привезли связку фронтовых газет, где был опубликован Указ Президиума Верховного Совета о награждении большой группы летчиков и техников 165-го специального истребительного и соседнего штурмового полков боевыми орденами.

В Указе было сказано весьма лаконично: "За отличное выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявление при этом доблести и мужества". Получил награду и Н.Маренин. Его наградили орденом Ленина. Выйдя на трибуну он сказал: "Дорогие товарищи! Мне никогда не приходилось произносить подобных речей и я сейчас больше волнуюсь, чем тогда, когда  веду воздушный бой с противником. Выступить от имени всех награжденных попросили мои боевые друзья. От их имени и от себя лично, я выражаю искреннюю сыновнью благодарность Правительству и командованию за такую награду, за наши скромные дела. Я не готовился произносить здесь речь, да не умею это делать. Мое слово будет коротким. А длинные речи мы стараемся произносить языком пушек, пулеметов и реактивных снарядов на поле брани. Заверяю вас, что мы не пощадим ни крови, ни жизни для полной победы над врагом".

На счету Николая Маренина было двенадцать сбитых немецких самолетов, среди которых очень маневренный, разведчик-корректировщик "Хейнкель-126". Сам по себе этот самолет был не страшен. Бомбы не бросал, из пулеметов пехоту не обстреливал. Но на фронте его чертовски не любили, прозвали "Рамой". Он был похож на прямоугольник, что помогало самолету планировать в воздухе.

- "Рама" появилась, теперь начнется, - говорили солдаты, и старались надежнее замаскироваться в окопах. "Рама", докучливая, назойливая, возникала неожиданно. Неторопливо, зигзагами, проплывала над линией фронта или в  ближайшем тылу, над дорогами, переправами, артиллерийскими позициями. А следом за ней небо черными тучами  заволакивали бомбордировщики, штурмовики и истребители.

Старшего лейтенанта - командира авиаэскадрильи Н.Маренина вызвали в штаб полка.

- Понимаешь, Николай, - командир авиаполка обратился дружески, но летчик понимал, что это приказ, - надо во чтобы то не стало сбить "Раму". Не дает покоя. Вот в этом месте, - и указал квадрат на карте.

Сбить "Раму"... Так фронтовики называли юркий самолет-корректировщик "Хейнкель - 126". Машина, правда,  высокой скоростью не отличалась, но было весьма маневринна, увертлива. Снизу фюзеляж защищен броневым листом. Заметив опасность, "Рама" быстро ныряла к земле, с хвоста огрызался воздушный стрелок.

Подобраться к "Раме" было трудно, еще труднее ее сбить. Так получилось у Николая Маренина в первый раз.  К второму бою истребитель приземлился перед вечером почти у переднего края, вблизи командного пункта стрелкового полка. Все подумали, что летчик ранен или самолет подбит. А он, как ни в чем не бывало, выпрыгнул из кабины, широкий, коренастый, весело позвал пехотинцев:

- Ребята, помогите запрятать истребитель.

Потом старший лейтенант снял шлем с очками, рукой протер пот со лба спросил - Во сколько к вам прилетает "Рама?

- На рассвете.

- Ну, вот  я за ней.

Маренин избрал местом засады то место, над которым внезапно появляется корректировщик на рассвете, как и ожидалась. Только на этот раз фашистский разведчик просчитался.В нужный  момент Николай Маренин молнией врезался в небо, дал две-три очереди, и загоревшаяся "Рама" через пару минут грохнулась рядом с тем местом, откуда только что взлетел истребитель Н.Маренина.

В архивах 165-го специального назначения авиаполка сохранилось немало  интересных документов. И одно из них - наградной лист на командира авиаэскадрильи, старшего лейтенанта Николая Софроновича Маренина.

Факты изложены сухо, лаконично, но за каждым словом подвиг. "За период с 22 июня 1941 года по 25 февраля 1942 года вылетал на сопровождение бомбардировщиков, штурмовиков, прикрытие аэродромов и штабов, разведку, прикрытие наземных войск, на перехват самолетов противника. Имеет 200 боевых вылетов".

За этот период боев с немецкими захватчиками Николай Маренин был награжден орденом Боевого Красного Знамени, орденом Красной Звездо, Орденом Ленина и многими медалями. Большой путь прошел 165 истребительный авиаполк, входящий в специальную группу под командованием дважды Героя Советского Союза, генерала-лейтенанта Г.П.Кравченко с первых минут войны до великой Победы. Битва за Украину, за Москву, сражения на Курской дуге, освобождение Польши, Чехословакии и, наконец, Берлин. Таковы  вехи этого пути. 165 истребительный авиационный полк награжден орденом Суворова, получил наименование Варшавского.

Долгое время пребывания в госпитале им. Бурденко не сломило воли Николая Софроновича Маренина. Он остался в боевом строю. Блестяще окончил Военно-Воздушную Академию, которая нынче носит имя Ю.А.Гагарина. После окончания, наш земляк долгое время работал в Генштабе авиации. Полковник запаса Н.С.Маренин - член Союза журналистов СССР.

МЫ ДОЛЖНЫ ЗНАТЬ И ВСЕГДА ПОМНИТЬ

Нашего земляка, полковника запаса Николая Софроновича Маренина направляют в Афганистан. Это были 1964-1966 годы. Каков он, Афганистан, наш южный сосед? Об этом и другом, он вспоминал в своих мемуарах. Три года он был  представителем Министерства гражданской авиации СССР в Афганистане.

После трехлетнего пребывания (1964-1966 гг) Н. Маренин возвращается на Родину и снова работает в Генштабе авиации. Но неоднократные ранения полученные во время все время напоминали о себе. Не стало Николая Софроновича Маренина, он умер 19 января 1979 года  на шестьдесят первом году жизни. По его волеизъявлению тело привезли в Козловку. Гроб с телом Н.Маренина для прощания был установлен в зале районного Дома культуры. Население района прощились с Н.Марениным, Похоронен он почестью на старом городском кладбище, выше Братской могилы. На гранитном памятнике высечены слова: "Прими земля, родившая меня". Светлая память о Николае Маренине сохранится в наших сердцах. Об этом мы должны всегда помнить.